Том 6. Письма - Страница 97

Сообщите, где можем встретиться. <…> Если Вам некогда, то тоже сообщите. — Письма Мацкевич к Есенину неизвестны.

73. И. И. Ясинскому. 20 ноября 1916 г. (с. 88). — Есенин 5 (1962), с. 122–123.

Печатается по автографу (РНБ, ф. И. И. Ясинского), исполненному на секретке с почтовым штемпелем: «Царское Село. 20.11.16».

Датируется по этому штемпелю.

Очень хотелось бы поговорить с Вами…— Общение Есенина с адресатом началось, по-видимому, в первой декаде окт. 1915 г. (см. п. 52 и коммент. к нему). Вскоре поэт был принят И. Ясинским и на дому. Как вспоминала его дочь З. И. Ясинская, «Сергей Городецкий рекомендовал Есенина отцу как молодого, нигде не печатавшегося поэта с крестьянской тематикой и образами. <…> у нас, на Черной речке, Есенину было интересно. Когда собирались гости, говорили много, чаще всего об искусстве, внимательно следили за ростом молодых писательских сил, спорили о направлениях. Истинное наслаждение доставляли рассказы стариков, в том числе и моего отца, о старине, о встречах с Тургеневым и Гончаровым, с Салтыковым-Щедриным и Всеволодом Гаршиным, с Сергеем Атавой (Терпигоревым). Врезались в память рассказы о Софье Перовской и о Кибальчиче, участниках убийства Александра II в 1881 году. Тут даже мелочи были дороги. Конечно, говорили и о войне, о правительственных перемещениях, воровстве в армии и о кризисе самодержавия» (Восп., 1, 252, 254).

Став председателем правления вновь образованного литературно-художественного общества «Страда», И. И. Ясинский принял участие в пропаганде творчества Есенина и Клюева и не раз (как в печати, так и в своих публичных выступлениях) высказывался об их поэзии. Открывая вечер «Страды», «посвященный произведениям народных поэтов Н. А. Клюева и С. А. Есенина» (из текста пригласительного билета на вечер, состоявшийся 10 дек. 1915 г., — Хроника, 1, 80), Ясинский говорил:

«Стала шевелиться и сверкать блестками золота и жемчугом пестрядинная ткань сутёмок русской души, стало оживать то, что чудилось мертвым и оцепенелым, уже неспособным к самобытной жизни. А тут еще эти сутёмки, вслед за частушкой <…>, выбросили из своих недр, из океана народного духа, увы! далеко не ведомого нам, на наш литературный берег таких двух поэтов, как Николай Клюев и Сергей Есенин.

<…> Мужественнее и грознее муза Клюева, женственнее и нежнее муза Есенина. Они точно представляют собой мужское и женское начало народной души в ее поэтических проявлениях. <…>

Достаточно послушать наших поэтов и вникнуть в мелодии жажды света, воли, любви и красоты юного Есенина и в угрюмые, как северные леса, и широкие и звучно льющиеся, как могучие северные реки, стихи Клюева, чтобы на вас пахну́ло дыханием какой-то небывалой еще у поэтов, приходящих из народных сутёмок (пользуюсь выражением Клюева), мощи и грозовой яркости настроений. <…> И это не языческие образы, не те, которые погребены в летописях, в былинных сказах, не древний пепел истлевших форм русского слова, а что-то новое, никем еще не уловленное <…>.

Поэтическая душа Клюева подобна вулкану, который вот-вот изойдет лавой, но только таинственно бушует и рокочет под крышкой своего кратера; а душа Есенина — цветник благоухающих русских цветов» (ИРЛИ, ф. И. И. Ясинского).

Ясинский попытался выразить свое ощущение от творческой личности Есенина и в написанном им живописном портрете поэта (в 1928 г. этот портрет был получен в Петергофе С. А. Толстой-Есениной для Музея Есенина от друга Клюева — Николая Ильича Архипова; ее расписка в получении — ИРЛИ, р. I, оп. 12; черно-белый негатив, снятый с оригинала, ныне хранится в ИМЛИ).

В февр. — марте 1916 г. Есенин и Ясинский обменялись теплыми дарственными надписями. «Самому доброму, самому искреннейшему писателю и человеку…», — так начал Есенин свой инскрипт на Р16 (см. Юсов-96, с. 250). Ясинский же подарил поэту книжку своих рассказов «Плоское» (СПб., б. г.), надписав ее: «Юному товарищу по мечтам и по перу прекрасному поэту Сереже Есенину Иер. Ясинский. 4 марта 1916» (цит. по кн. «Есенин и русская поэзия», Л., 1967, с. 185, публ. В. А. Вдовина; с уточнениями по оригиналу — РГБ).

Сейчас готовлю книгу ~ для печатания…— Примерно через месяц Есенин напишет издателю М. В. Аверьянову: «Впредь буду обязан Вам „Голубенью“…» (см. п. 75). Очевидно, к тому времени поэт уже составил книгу, упомянутую в комментируемом письме, и дал ей название — «Голубень».

…хотелось бы провести ее по журналам. — Вторая книга поэта — Г18 — вышла спустя почти полтора года. Из тридцати четырех произведений Г18 в течение 1916 г. «по журналам» прошло лишь пять: «Заглушила засуха засевки..» («Летопись», Пг., 1916, № 2, с. 4, под загл. «Молебен»); «Запели тесаные дроги…» (в первой редакции «Сереют избы, небо бело…» — Еж. ж., 1916, № 7/8, стб. 8); «За темной прядью перелесиц…» и «Корова» («Северные записки», 1916, Пг., <№ 9>, сент., с. 52–53) и «В том краю, где желтая крапива…» (Еж. ж., 1916, № 9/10, стб. 8). Бо́льшая часть текстов, вошедших в Г18, появилась в печати уже в 1917 г., в основном в Ск-1 и Ск-2.

…не откажите сообщить о судьбе ~ стихов, которые я Вам дал…— Два из этих стихотворений — «О товарищах веселых…» и «О красном вечере задумалась дорога…» — упоминаются в письме Есенина А. Волынскому (п. 74). Там же названо общее число текстов, отданных Есениным Ясинскому — пять. В архиве Ясинского сохранились автографы пяти стихотворений Есенина, написанные в одно и то же время (судя по формату бумаги и почерку). Две из этих пяти рукописей — это как раз стихи, упомянутые в письме к Волынскому. Три остальных — автографы стихотворений «Не бродить, не мять в кустах багряных…», «Твой глас незримый, как дым в избе…» и «Даль подернулась туманом…». Таким образом, Ясинский не дал ходу стихам Есенина, которые тот просил опубликовать. Причины такого решения редактора Бирж. вед. неизвестны.