Том 6. Письма - Страница 52

Я уже их списал. — Эти автографы Есенина неизвестны. Однако в частном собрании (г. Москва) недоступно хранится принадлежавшая Г. Панфилову тетрадь, в которой содержатся стихи Есенина 1910–1911 гг., собственноручно им записанные.

…«Душою юного поэта» ~ Тебя в стихах провозглашу. — Полный текст стихотворения неизвестен.

«Наступ<ление> вес<ны>» уничтожил. — Тем не менее это произведение дошло до наших дней. Оно было вписано автором в упомянутую тетрадь Г. Панфилова, где имеет дату: 1 декабря (очевидно, 1910 г.). Первую его публикацию наряду с факсимильным воспроизведением автографа поэта см. в статье Ю. Паркаева «Ранние стихи Есенина» (журн. «Нижний Новгород», 1998, № 1, янв., с. 247).

В воспоминаниях Е. М. Хитрова о стихотворных опытах Есенина 1910–1911 гг. сказано: «…я <…> относился к его стихам поначалу сдержанно. Стихи его были короткими, сначала всё на тему о любви. Это мне не особенно нравилось. А на другие темы стихи были, как мне казалось, бессодержательными» (Восп., 1, 142). Текст «Наступления весны» не противоречит этой оценке. Кроме того, он является хорошей иллюстрацией к приведенному выше суждению Н. А. Сардановского о стихах Есенина 1910 г. — в «Наступлении весны» есть, напр., такие строки: «Поля зазеленели, / / Ароматом дыша, / / Цветы запестрели, / / Птицы прилетели» и т. д.

Пырикову передай поклон…— Имя этого общего друга Есенина и Г. Панфилова по Спас-Клепикам возникает также в письмах поэта 1913 г. к М. Бальзамовой (п. 17) и Г. Панфилову (п. 30). Ранняя смерть Д. Пырикова произвела на Есенина большое впечатление (см. п. 30); с кончиной друга связано стихотворение «На память об усопшем. У могилы» (см. п. 9 и коммент. к нему).

2. Г. А. Панфилову. 7 июля 1911 г. (с. 8). — Прокушев-55, с. 318 и 320, с неточной датой.

Печатается по автографу (РГБ), исполненному на открытке с почтовыми штемпелями: «Кузьминское Рязан. г. 1 почт. отд. 19 7/VII1 <…>» (последняя цифра отсутствует); «Спас-Клипики <так!> Ряз. 9.7.11». На лицевой стороне открытки помета адресата — № 2.

Датируется по совокупности указанных почтовых штемпелей. Первая правильная датировка — Есенин 5 (1962), с. 87.

…на мое письмо не отвечаешь. — Речь идет о п. 1.

Я дома. Читать нечего, играю в крокет. — Этой игрой Есенин увлекался с детства. Вблизи константиновской церкви была устроена крокетная площадка, где играли и дети, и молодежь. На фотографии 1909 г. (воспроизведена, напр., в: Восп., 1, оборот второго вкл. л. между с. 256 и 257; Панфилов, 2, 96) около этой площадки запечатлена разновозрастная группа участников игры, в том числе стоящие рядом Есенин и К. Воронцов (упоминаемый в комментируемом письме ниже).

Я был в Москве одну неделю ~ Купил себе книг штук 25. — Из содержания письма явствует, что Есенин побывал в Москве во второй половине июня 1911 г. Ранее (Хроника, 1, 29) высказывалось мнение, что как раз тогда он был принят поэтом И. А. Белоусовым — ведь в своем мемуарном очерке «Цветок неповторимый» (в сб. «Памяти Есенина», М., 1926, с. 138) тот предположительно отнес эту встречу к 1911 г. Позднее выяснилось, что первая встреча Есенина и Белоусова произошла лишь осенью 1913 г. (подробнее об этом см.: Субботин-97, с. 413–414, а также коммент. к п. 28).

Какие именно книги привез тогда Есенин из Москвы в Константиново, неизвестно.

10 книг отдал Митьке, 5 Клавдию. Я очень рад, что он взял. — Имеются в виду Д. Демидов (см. коммент. к п. 1) и Клавдий Воронцов. Племянник и воспитанник И. Я. Смирнова, константиновского священника, К. Воронцов был одним из близких товарищей поэта в детские и отроческие годы. В своих воспоминаниях (1926) он так описывал любовь Есенина к книгам: «Еще в последнем классе сельской школы у него была масса книг, прочитанных им, и если он у кого-либо увидит книгу, не прочитанную им, не расстанется с нею — обманет так обманет, за конфеты, но все же выманит» (Панфилов, 2, 204).

3. К. П. Воронцову. 10 мая 1912 г. (с. 9). — Хроника, 1, 33 (с пропуском двух слов); Есенин 6 (1980), с. 7 (с пропуском одного слова). Полностью публикуется впервые.

Печатается по автографу (РГАЛИ), исполненному на открытке с почтовым штемпелем: «Спас-Клипики <так!>. 10.5.12».

Датируется по этому штемпелю.

…твои письма. — Письма К. Воронцова к Есенину неизвестны.

…думал ~ что ты уехал домой. Я писал тебе туда…— т. е. в Константиново. Это письмо неизвестно. Сохранился (в изложении И. Атюнина) лишь отрывок из другого есенинского письма К. Воронцову из Спас-Клепиков в Рязань (возможно, 1911 г.): «Скоро уже июнь, а я все еще томлюсь в этой тюрьме и не дождусь, когда распустят» (Хроника, 1, 29).

…узнал от батюшки…— Это мог быть либо отец поэта А. Н. Есенин, либо дядя и воспитатель К. Воронцова о. Иван (И. Я. Смирнов): по воспоминаниям А. Н. Воробьевой (урожд. Холоповой), также жившей в доме священника, «Клавдий с трех лет после смерти матери, сестры отца Ивана, рос в его семье. Отца Ивана он звал „папой“» (Панфилов, 2, 97).

Вот тебе наши спальни. — Открытка, на которой написано письмо, представляет собой групповую фотографию 65-ти учащихся и преподавателей Спас-Клепиковской второклассной учительской школы, которую в то время заканчивал Есенин. Снимок сделан на фоне здания интерната, где жили ученики школы (см. также коммент. к п. 1).

Сидит ~ Тиранов, возле него ~ Лапочкин. — О Е. Тиранове см. коммент. к п. 1. Сведения о Лапочкине не выявлены. Оба они сидят на переднем плане снимка (шестой и седьмой, слева направо). На фото есть и Есенин, который стоит в третьем ряду снявшихся, как раз над Тирановым и Лапочкиным (фрагмент фотографии см.: Прокушев-63, с. 67).